Кейси Майклз - Опасные связи [Роковое наследство]

Он обратился к Кэт с застывшей улыбкой:

— Это то, что вы, англичане, называете иронией, оui? Но вскоре это уже не имело никакого значения, вскоре я прочел свое имя в списках лиц, подлежащих аресту, и оказался лицом к лицу с реальной возможностью потерять голову, как тогда случилось почти со всеми французами, у которых в жилах текла голубая кровь. Вы не можете знать, каково это, леди Кэтрин, когда сидишь в вонючей камере, в этом ужасном тюремном подземелье, и каждый Божий день ожидаешь, что услышишь свое имя среди тех, кого сегодня поцелует в шею мадам Гильотина. Я как раз навещал своего брата, я принес ему еду в тот день, когда вызвали его, когда он повыше задрал свой нос и с прямой спиной вошел в ту дверь, за которой его не могло ожидать ничего, кроме неминуемой смерти. Идиот! Все они идиоты! Как овцы, они вставали, услышав свои имена. Как овцы, они маршировали навстречу смерти, высоко подняв голову. Но не я, мадемуазель. Нет! Я не был овцой. Когда меня заточили, я нашел одного заключенного, который согласился встать, когда назовут мое имя, и занять мое место на эшафоте. Он умер вместо меня, а я обещал ему взамен содержать его умирающую от голода семью в Руане. И я это делал, даже после того, как его голова скатилась в корзину, даже после того, как и Робеспьер и Сен-Жюст встретили свой конец, а я был выпущен из тюрьмы и больше не боялся ни смерти, ни разоблачения — я делал это, потому что я честный человек.

Кэт до крови прикусила палец, чтобы не выложить все, что она думает. Бедный Люсьен, его отец действительно погиб. Но об этом она подумает позже. А сейчас необходимо вернуть Гая к главной теме их беседы.

— Так, значит, ваш отец узнал, что Кристоф женат и узнал про Люсьена? Но почему вам так необходимо отделаться от Люсьена? Наверняка ваш отец хорошо обеспечил и вас, несмотря на то что вы не могли стать основным наследником?

Гай наклонился к ней, и его лицо побагровело от гнева.

— Еще один идиот!!! Почему я не мог унаследовать все? Потому что я отказался умереть! Потому что я выбрал жизнь! Скажите мне, мадемуазель, что хорошего может быть в мертвом французе? Но этот упрямец, этот совершенно невозможный старик не мог этого понять! Он отказался понять, что я был более разумным, что я заслужил его наследство. Кристоф даже не освятил свой брак в церкви, и все же наш отец выбрал его. Мой недалекий, мой мертвый сводный брат стал для нашего отца кумиром, святым, тогда как я был назван трусом, ничтожеством, позором семьи.

Не помня себя от ярости, он продолжал:

— Что может понимать в мужестве старикашка, спокойно укрывшийся у себя в деревне, никогда не нюхавший парижских подземелий? Вы видите эту повязку? Когда-то там был глаз. Мой собственный глаз. В одну прекрасную ночь часовой выколол мне его — просто от скуки!

Он улыбнулся, и выражение ярости на его лице сменилось злорадством.

— Зато потом я выколол у него оба, мадемуазель, выковырял, как изюминки из кекса, прежде чем милосердно предать его смерти. Так что через много лет для меня не представляло трудности пустить в ход кинжал. Странно, не так ли, что из них троих служаночка умерла лучше всех. Храбро. Вот уж пустое слово. Смерть есть смерть, оui?

— Абсолютно правильно подмечено, дядюшка. Я называю вас дядей, поскольку вполне уверен в том, что вы живете сейчас под чужим именем. По-видимому, вас зовут граф де Севилл? Но я отклонился от темы. Я уверен, что мы услышали более чем достаточно, не правда ли, Гарт?

Кэт успокоилась, услышав голос Люсьена. Значит, ее роль в этом спектакле подошла к концу, и она не сказала бы, что это случилось слишком рано. С самой первой минуты она знала, что Люсьен здесь, поблизости, а также Гарт и констебль Клеменс. Однако ей все равно хотелось убежать подальше от этого человека, который с такой легкостью разглагольствовал об убийствах.

Она повернулась в сторону двери и увидела, как Люсьен, откинув портьеру, выходил на свет. Кэт взглянула на него, опасаясь, что он подавлен услышанным, а он слегка улыбнулся в ответ, давая знать, что все в порядке.

Гарт явился перед ее взором минутой позже, почти волоком притащив за собой Клеменса, выглядевшего изрядно сконфуженным. Во рту у него торчал кляп, а руки были связаны за спиной, ибо сей господин не согласился добровольно участвовать в этой дружеской встрече.

— Превосходно сработано, Кэтрин. Вы были неподражаемы. Люсьен напрасно переживал из-за вашего участия в этой маленькой комедии. Обратите внимание на нашего почтенного констебля, Кэт. У него глаза все еще готовы выскочить из орбит. Вы точно оценили его интеллект. Он ни за что не поверил бы нам. Даже выслушав только что все самолично, бедняга так до конца и не понял. — Тем временем Гарт успел вытащить изо рта Клеменса кляп, после чего развязал ему руки. — А вы как полагаете, уважаемый сэр?

Констебль пошевелил челюстью, но тут же схватился за голову.

— У него выкололи глаза?! — прохрипел он, словно пытаясь вообразить себе эту сцену. — Что… что вы сказали? О… о да. Да, наверное, я понял все достаточно хорошо. По крайней мере, я так полагаю.

Кэт закрыла глаза, вознося благодарственные молитвы. Но этого было все еще недостаточно, чтобы отвести от Люсьена подозрения. Повинуясь едва заметному кивку его головы, Кэт сделала вид, что собралась подойти к нему, но двигалась достаточно медленно и таким путем, чтобы оказаться поблизости от ставшего необычайно молчаливым Гая. Тот схватил ее за руку и привлек к себе, прикрываясь ею, словно щитом.

— Вы сочли себя очень умным, не так ли, мой иностранный племянничек. Но, как всегда, мой противник совершает роковую ошибку.

Люсьен рванулся было вперед, увидев, что Кэт невольно поморщилась, так как и хватка Гая, и дуло пистолета причиняли довольно сильную боль.

— Я должен строжайше предупредить насчет всяких глупостей, Люсьен, если вам и в самом деле дорога эта потаскуха, вдруг превратившаяся в леди, — сказал Гай, начиная пятиться к фойе и увлекая Кэт за собой. Он приостановился возле самых дверей, в последний раз окинув взглядом маленькую группу, со смесью ненависти и злорадства на лице. — Но у нас получилась довольно милая интерлюдия, не так ли? Наша маленькая игра, в которой играли мы все, кто по своей воле, кто против нее?

Люсьен вынул из внутреннего кармана сигару, но оставил ее, незажженную, в углу рта.

— А я не сомневаюсь, дядюшка, что игра еще не закончена.

— Ха! Примите комплименты вашему самообладанию! Это наша фамильная черта, не так ли? Я передать вам не могу, как был рад тому, что те дурачки, которых я нанял, чтобы убрать вас с дороги, потерпели неудачу и вы сами заявились в Суссекс! Живое воплощение моего мертвого братца явилось преследовать меня! Но я, конечно, постарался подстраховать свои ставки, как это говорите вы, англичане. Моя небольшая беседа с Эдмундом Тремэйном, в которой я постарался детально описать ему подробности нашего времяпрепровождения с его супругой, послужила причиной значительного ухудшения его здоровья. Я был уверен, что если вы ускользнете от моих убийц, вы неизбежно притащитесь в Суссекс. Вы ведь понимаете, я не мог рисковать сталкиваться с вами в Лондоне, на вашей территории. Я хотел выманить вас сюда, где я был принят, а вы были нежеланным гостем.